Сайт Владимира Овчинникова

Рассказывает Александра Ивановна Морозова (Иванова), 1926 г.р. жительница Боровска, ул. Горького:
«Наша семья жила на Роще. Дом находился поблизости от монастыря. Он был большой, двухэтажный, строил его ещё мой прадед, который был прислан сюда из Москвы на работу попечителем Богоугодных заведений. Я помню коврик, подаренный ему женской гимназией, где было вышито: «Попечителю Богоугодных заведений Иванову Ивану Георгиевичу». У прадеда был сын Егор – мой дедушка. От второго брака у него родился мой папа – Иван. Получается, что все мужчины у папы в роду были Иваны, да Егоры.
На старом фото конца 19-го века виден наш дом. Он в центре фото на фоне монастыря. Его и сегодня называют «ивановским». Большая часть дома использовалась под комнаты постоялого двора. В них останавливались крестьяне, привозившие зерно для помола на местной мельнице. У деда был один сын, Иван (1886 г.р.) – это мой отец. Отец женился на будущей моей маме, её звали Евдокия Алексеевна. Она из местных, рощинских, из рода Вашанских.
В 1931 году нашу семью раскулачили. Дом и имущество конфисковали. Дав на сборы одни сутки, погрузили нас в товарный вагон и повезли куда-то, дорога была очень долгая. Мне шёл шестой год, а сестре Наталье – седьмой. Помню, поселили нас в большую конюшню: с одной стороны - лошади, с другой - мы. От голода, холода и болезней люди умирали один за другим., По моим детским воспоминаниям, в конюшне стоял душераздирающий стон. Было это в районе Златоуста Челябинской области. Вскоре нас отправили под г. Березняки Свердловской области. Вместе с нами были и, раскулаченные жители села Роща, Воробьёвы, их дом - рядом с монастырём. Со временем выстроили барак и нам дали в нём каморку. После трёх лет ссылки по приглашению друзей папа поехал на родину. Из Боровска он нам телеграфировал: «приезжайте». Мама собрала нас, и мы выехали. Поселились на Рябушках, сняли маленький домик недалеко от Святого источника.
Потом прошёл слух, что пришла бумага, в которой говорилось, что должны забрать стольких-то, и в 1937 году отца забрали. Мама помчалась в Москву узнавать, что с мужем. Стояла в километровой очереди. Когда дошла до окошка, ей сказали: «10 лет без права переписки». Жизнь отца прервалась в Бутово 7 февраля 1938 г., а маме в 1958 году Боровский ЗАГС выдал справку, что он умер 3 апреля 1942 г. от желудочно-кишочной болезни, место смерти - село Роща. Подумать только! И кому нужно это враньё! Сколько пришлось пережить маме с нами двумя и с клеймом врагов народа!
В марте 1996 г. пришла реабилитация. Мы с сестрой стали хлопотать, чтобы нам вернули дом, как полагалось по Закону о реабилитации. К этому времени дом находился в аварийном состоянии, и люди, жившие там, сами хлопотали, чтоб их расселили по другим квартирам. Но когда мы пришли к Главе администрации, он сказал, что расселять людей некуда, дом будут капитально ремонтировать и уже закупили железо на крышу. Шло время, но никакого ремонта не производилось, и в 1999 году мы подали иск в Суд. Решение Суда гласило: «Именем Российской Федерации в иске о возврате жилого дома в натуре в связи с реабилитацией от политических репрессий – отказать». Суд «установил»: нужно расселить 11 семей, живших в нём, но расселять некуда, очередь нуждающихся огромна, а нового строительства в районе не ведётся. В областном Суде с точностью до запятой повторили решение районного. Продолжать дело у нас уже не было ни сил, ни средств. Вот и весь сказ про обязательство государства о возврате конфискованного. Отнимать и разорять проще, чем создавать».
Александра Ивановна достаёт документы и старые фотографии, грустно вздыхает: «Несколько фотографий и две маленькие иконки – всё, что осталось от прежней жизни», и заканчивает свой рассказ: «А всё-таки раньше у нас было и хорошее - квартиры бесплатно давали, образование и медицина были бесплатные». Горестная улыбка появляется и исчезает с её лица.