Сайт Владимира Овчинникова

В довоенное время в Ермолинской средней школе были учителя муж и жена Сокольские. Эльвира Фердинандовна преподавала немецкий язык, а Александр Иванович - физкультуру. Их сын, Юрий, в 1941 году учился в 10-м классе. Жила семья на ул. 1-го Мая, в жактовском доме напротив клуба. Дом был капитально разделён на две части. Во второй половине жили Леоновы.
Эльвира Фердинандовна была высокой, статной женщиной, но нос выдавал в ней или польскую еврейку или женщину, в жилах которой чувствовалась примесь еврейки. Одевалась, по меркам того времени, очень хорошо. Александр Иванович считался хорошим специалистом своего дела – лыжи, коньки – это его конёк. Рядом с клубом был зимой залит каток, а на пустыре у клуба, где сейчас разбит парк и находится братская могила, проходили соревнования по лыжным гонкам. В клубе имелась шестая комната, приспособленная для игр детям, рядом комната-склад со спортивным инвентарём. Всем желающим выдавали лыжи, коньки нужного размера. Иногда соревнования переносились на стадион за клубом, летом на нём собирались любители футбола.
По приходу немцев жители прятались от бомбёжки в подвал под клубом. В старом здании поссовета, на улице Сталина, была размещена немецкая управа. Возглавлял её Карпеткин, членами были Кострюков, Родионов, Сокольский. Как он попал в управу, никто не знает: то ли сам записался, то ли заставили. В один из дней в подвал, где сидели жители, пришли немцы и с ними Сокольский. Это из воспоминаний Кулевой-Леоновой Нины Даниловны, ныне проживающей по ул. Мичурина, д. 5. Искали, кто может быть переводчиком. Стали указывать на Леонида Леонова, брата Нины Даниловны. Он только что с отличием закончил школу. Но Сокольский сказал «Нет!» после того как мать Леонида вцепилась в сына и кричала: «я – муттер, я – муттер» и не отдавала сына. Сокольский, указав на свою жену, объяснил, что она – учительница немецкого языка и может быть переводчицей.
Эльвира Фердинандовна, а была она одета в тот день в красивое василькового цвета пальто, безропотно пошла с немцами и мужем в штаб, который находился на улице Ленина, недалеко от красного здания школы. Что произошло в штабе, никому неизвестно, то ли учительница отказалась переводить, то ли в ней немцы распознали еврейку, но вскоре под конвоем учительницу привели к сараю в саду у тёти Оли Буренкиной и расстреляли. Затем знаками показали: снимите с неё пальто, берите себе, а труп бросьте в яму от бомбы в огороде у соседей, что тётя Оля со своим сыном 14-ти летним Николаем и сделали. Об этом эпизоде писал и собирал сведения краевед Жилинский Михаил Степанович. Останки её потом искали, но не нашли.
В 2005 году я, дочь Жилинского, вместе с членами поискового отряда г. Боровска посетили Буренкина Николая. Он ещё раз повторил свой рассказ на том месте, где проходил расстрел Сокольской. Примерно указал место, где была яма от воронки. Теперь здесь непаханое поле. Вновь искать останки мы посчитали невозможным. Я пыталась узнать о судьбе сына Сокольских. Позвонила своему учителю физики Горелову Виктору Алексеевичу (уже в наши дни). Он тоже в 1941 г. учился в 10-м классе, дружил с Юрием Сокольским. Он, Горелов, в марте 1942 г., когда Ермолино освободили от немцев, был призван на войну прямо с уроков и не помнит, был ли Юрий среди призывников. Потом его, практически неподготовленного птенца, бросили под Смоленск. Получил ранение, инвалидом вернулся в Ермолино. О Юрии ничего и не знает. Но помнит эпизод, как однажды пришёл к Юре в зимней одежде, в доме у Сокольских стояли немцы. Один из них отобрал у Горелова валенки, и ему пришлось в одних носках бежать до дома. Ясно, что Сокольский, хотя и служил в управе, не очень-то пользовался у немцев авторитетом, иначе у друга сына не отобрали бы валенки.
Кулева Нина Даниловна в те годы училась в 8-м классе. Она вспоминает, что говорили, когда пришли наши, забрали Сокольского, а Юру забрали родственники из Калуги. Но это слухи были, а как было на самом деле, Кулиева не помнит. У нас в школе как-то этот вопрос не поднимался.
В 70-е годы, когда мой отец собирал сведения о Сокольской, он посвятил её гибели стих, он был напечатан в местной газете «Текстильщик», но как-то расстрел Сокольской не был отмечен как жертва. Прошло – убили и убили. А виной стало наверное то, что её муж служил в полиции. К этому времени в результате тогдашней неразберихи, выходя из окружения, вернулись в свои дома из Серпухова члены нашего истребительного отряда Болдин и Любов. Вернулись в расчёте на лояльность немцев и на то, что свои своих не выдадут. Однако Любова немцы сразу повесили, тело сбросили в колодец. Винили в том Карпеткина, что по его мол доносу. Болдина сначала не трогали, он с семьёй жил в 42-х квартирном доме, а потом расстреляли в кустах за ЖКО и даже не разрешили хоронить. Кто его выдал? Родственники стали грешить на Сокольскую, мол, её водили в штаб, она и выдала. На самом деле, была у Болдиных соседка Зинаида, она дружна была с немцами, возможно, она и выдала.
Что стало с Сокольским, неизвестно.