ПО КОМ ЗВОНЯТ БОРОВСКИЕ КОЛОКОЛА
ЖЕРТВЫ ПОЛИТИЧЕСКОГО ТЕРРОРА
Пробитые пулями до войны
Война не была внезапной, к ней готовились. А если взять период довоенный, 30-е годы? Чего тогда ждали простые люди? Не мудрствуя лукаво, обратимся к документальным свидетельствам.
Боровский район Московской области (в 1944-м вошедший в состав вновь образованной Калужской области) - район аграрный, мелкая местная промышленность, колхозники, огородники, кустари - рядовые безвестные труженики самых разных профессий.
Аксенов Дмитрий Иванович, 63 лет (здесь и далее возраст на 1937-й год), житель с. Совьяки, крестьянин и веревочный мастер в артели. В 31-м году арестован по обвинению, что, «будучи по своей идеологии чуждым Соввласти среди крестьян, проводил систематическую противосоветскую и противоколхозную агитацию» - 5 лет ссылки. В 38-м году обвинялся в том, что «будучи враждебно настроенным к мероприятиям политики советской власти, среди окружающих его лиц занимался контрреволюционной антисоветской деятельностью, распространял клевету против коммунистов, группировал вокруг себя церковников и бывших участников контрреволюционного кулацкого восстания». Приговор: расстрел.
Аксёнов Дмитрий Афанасьевич, 73 года, из села Совьяки, приговорённый в 37-м к расстрелу, говорил: «На кой чёрт работать на коммунистов, всё равно, придёт осень, всё свезут по заготовкам, а колхозники будут сидеть голодными. Скоро будет война, и советской власти больше тогда не существовать… На кой чёрт мне идти на выборы, всё равно по моему не будет, кого хотят коммунисты, того и выберут, ну да ладно, всё равно времени осталось немного. Скоро начнётся война, тогда обязательно советскую власть уничтожат, вот тогда-то мы коммунистов и передушим».
Аксёнов Козьма, 45 лет, говорил: «Скорей бы война, власть переменится, жизнь старая придёт, вот тогда я своё возьму обратно, Соввласть крестьянину много насолила, но за всё будем рассчитываться с ней».
Болдаков Василий, 54 года, житель г. Боровска, огородник, арестован в 37-м по обвинению в «проведении антисоветской деятельности, распространении клеветы против Советской власти, высказывании пораженческих настроений». Расстрелян.
Борзов Ульян, 48 лет, житель г. Боровска, бывший дьякон, на момент ареста в 37-м без определённых занятий. Обвинение во враждебном настрое к существующему строю и в том, что «состоял в контрреволюционной повстанческой организации, занимался вербовкой антисоветски настроенных людей на борьбу с Соввластью» - 10 лет.
Борисов Иван, 46 лет, житель д. Загрязье, зав. складом на лесопильном заводе. В 33-м году обвинялся в«проведении антисоветской агитации против коллективизации, дровомясохлебозаготовок, займа, налогов и др. хозполиткомпаний и мероприятий Партии и Соввласти» - 3 года (условно). В 37-м обвинён во «враждебном настрое к мероприятиям советской власти, высказывании пораженческих настроений по отношению к СССР» - 10 лет.
Бочаров Спиридон, 61 год, житель д. Климкино, уборщик на фабрике, в 37-м обвинен в проведении контрреволюционной работы, антисоветской агитации, распространении провокационных слухов о войне и свержении Советской власти – расстрелян.
Буданов Семён, 47 лет, житель д. Высокое, работал в колхозе. В 33-м обвинён в проведении «антисоветской агитации против коллективизации, заготовок и других мероприятий партии и Советской власти, направленных в частности к подрыву колхоза» - 3 года. В 37-м обвинён в проведении контрреволюционной агитации пораженческого характера, направленной на подрыв колхозного строительства и существующего государственного строя - расстрел.
Бычков Сергей, 50 лет, уроженец села Добрино, крестьянин. В 31-м обвинён в том, что «вёл систематическую антисоветскую агитацию, направленную против проводимых мероприятий Соввласти на селе. Регулярно срывал собрания по перевыборам советов, по вопросу коллективизации, по хлебозаготовкам и трудгужповину, по самооблажению, по займам, по единовременному сбору на культурно-хозяйственные нужды и др., вёл систематическую обработку группы крестьян-середняков в антисоветском духе». Осуждён на 5 лет ИТЛ. В 37-м на момент ареста определенных занятий не имел, обвинен в «проведении активной контрреволюционной работы, распространял гнусную клевету на существующий государственный строй, Советскую власть, а также на колхозы и колхозное строительство». Расстрелян.
Валяйчиков Семен, председатель правления артели «Красный кустарь», арестован в 37-м за то, что «будучи враждебно настроенным к политике советской власти, в 1918 году принимал деятельное участие в контрреволюционном кулацком восстании, вызывая крестьян выступать против советской власти. В настоящее время среди окружающих его лиц преимущественно кулаков занимается контрреволюционной деятельностью, направленной на срыв проводимых мероприятий советской властью, выражая недовольство существующим строем» - 10 лет ИТЛ.
Братья Глухаревы - Григорий (1879 г.р.) и Иван (1885 г.р.) - уроженцы Боровска. В 29-м оба были арестованы по обвинению в «систематическом проведении антисоветской агитации», приговорёны к 3 годам ссылки. Вернувшись из ссылки, Григорий работал грузчиком на кирпичном заводе, в 37-м, обвинён в«проведении контрреволюционной деятельности среди населения и рабочих завода, антисоветской деятельности, высказывании пораженческих настроений по отношению к СССР». Заключён в ИТЛ на 10 лет. Арестован и Иван за «проведение контрреволюционной агитации» - те же 10 лет.
Головтеев Николай, 1894 г. р., уроженец и житель г. Боровска, по профессии кожевник. Арестован в 36-м за«пораженческие, террористические настроения». Находясь в заключении, арестован вторично по обвинению в проведении антисоветской агитации и осужден к 7 годам лишения свободы. Арестован и в третий раз за то, что«будучи осужден за контрреволюционные высказывания в лагере и помещен в изолятор, систематически занимался контрреволюционными разговорами, высказывал резкую ненависть к существующему строю и вождям партии и правительства. Предсказывал гибель Советской власти через восстание внутри страны и приход к власти фашизма. Кроме того, готовился к групповому побегу» - расстрел.
Головтеев Прокофий (брат Николая Голофтеева) 60 лет, кожевник, арестован в 38-м по обвинению «в проведении контрреволюционной антисоветской агитации». Расстрелян.
Горячев Матвей, 61 год, житель д. Аристово, работал в колхозе. Арестован в 32-м по обвинению в «проведении антисоветской деятельности во вред колхоза путем растраты колхозных денег и расхищения промтоваров» - 3 года. Во второй раз арестован в 37-м, на момент ареста проживал в г. Москве, работал на заводе. Обвинялся в том, что, «будучи враждебно настроенным к политике ВКП/б и советскому правительству, среди окружающих его лиц занимался контрреволюционной антисоветской деятельностью, направленной на развал и разложение колхоза, среди населения высказывал пораженческие настроения по отношению к СССР, проводил подрывную работу в колхозе» - 10 лет.
Драло Александр, 1894 г. р., житель деревни Борисово, работал в колхозе. Арестован в 37-м по обвинению в том, что «вернувшись из ссылки по-прежнему занимался контрреволюционной деятельностью. Среди населения высказывал контрреволюционные настроения, группировал вокруг себя вернувшихся из ссылки кулаков и отсталую часть деревни, среди которых проводил контрреволюционную антисоветскую агитацию и распространял гнусную клевету о свержении Советской власти во время войны».
Ларионов Борис, 37 лет, житель д. Ивакино, счетовод, арестован в марте 38-го по обвинению в проведении контрреволюционной деятельности и антисоветской агитации, высказывании пораженческих настроений с террористическими намерениями в отношении членов ВКП(б) – расстрел.
Лисицын Георгий, 35 лет, житель г. Боровска, заместитель директора в Боровском отделении «Москино», арестован в 37-м по обвинению в «активной контрреволюционной деятельности, среди населения, высказывании клеветнических настроений о связях вождей партии с германским правительством и о превращении СССР в колонию Германии» - 10 лет.
Самым упорным на протяжении всех 30-х годов был слух о том, что скоро будет война, иностранные армии вторгнутся в Россию, колхозы будут отменены. Обвинительные заключения пестрят формулировками: «будучи враждебно настроенным»; «высказывания пораженческого характера по отношению к СССР»; «провокационные слухи о войне, о гибели советской власти»…
Что стоит за этими клише? Из протоколов допросов подследственных и свидетелей, выясняется, что обвиняемые ждали войну и уповали на внешнее вторжение, как на средство избавления от правящего режима. Просто иного выхода не видели. Женщины в своём неприятии советской власти были солидарны с мужчинами и категоричны. Исаева Ксения, 1882 г. р., жительница деревни Медовники. В 31-м осуждена на 2 года лишения свободы и конфискации всего имущества. В 38-м арестована по обвинению, что «будучи крайне враждебно настроенной к мероприятиям Советской власти и партии, среди окружающих её лиц занималась контрреволюционной антисоветской деятельностью, распространяла гнусную контрреволюционную клевету против Советской власти, проводила подрывную работу среди колхозников, группировала вокруг себя бывших кулаков, церковников и участников контрреволюционного кулацкого восстания» - 10 лет ИТЛ.
Ещё примеры. В деревне Аристово Данилов Иван вместе с братьями Попко Иваном и Григорием заявляли: «При Соввласти невозможно стало жить, нас крестьян позадавили налогами, а товаров в кооперативах нет, нужно добиваться смены власти, а сменить мы можем её тогда, если настанет война». В деревне Добрино Бычков Сергей говорил: «Кто пойдёт в колхоз, тот попадёт в руки антихриста. Советской власти скоро конец, а у власти сидит всякая шпана. Вот начнётся война, и большевикам обязательно свернут голову».Закревский Григорий, возчик дров, на собрании лишенцев-кулаков в балабановской чайной, где собирались Клеймёнов И.Г., Заворотнишев В.С., Федотов А.М., Глухарёв А.А. и Лахтин А.П., говорил: «Вот скоро будет война, тогда наши дела поправятся» (Глухарёв А.А будет расстрелян в 37-м). В чайной деревни Киселёво систематически собирались Лобов В.М., Светлов И.М., Маргузов К.П., Шагов А.Е. Избавление крестьянства из-под ярма барщины они находили только в войне, которая, как считал Алексей Шагов, должна быть со дня на день.
Такие высказывания разве не отвечают на вопрос - зачем нужен был террор 37-го года. Вождь готовился к войне, полагал, что она нужна и неизбежна, и преследовал цель ликвидировать основы для потенциальной «пятой колонны», а в неё, как видим, готовы были влиться подвергшиеся притеснениям раскулаченные, лишенцы, церковнослужители и верующие, депортированные, социально опасные и другие.
Террор 37-38 годов по числу жертв намного превзошел атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Сталинские историки понимали мотивы чистки и трактовали террор, как необходимый, приравнивая содеянное к выигранному крупному сражению. По плану геноцида (Приказ НКВД №00447 от 30 июля 1937 г.) были задания по регионам. Исходя из пропорции населения, в Боровском районе по первой квоте надлежало уничтожить физически 17 человек и заключить в лагеря около 100. Но это задание, а уничтожили 80 и ещё минимум 28 уроженцев района, арест которых настиг за пределами малой родины.
Прелюдией Большого террора, как известно, были громкие показательные процессы в 36-м - начале 37-го годов, инициированные и управляемые руководством страны. На местах низовые парткомы организовали в трудовых коллективах района негодование общественности, которая о деяниях фигурантов процессов ничего не знала, но была якобы (по газетным версиям) возмущена и требовала расстрела. Затем последовала компания по выявлению виновников многочисленных проблем в экономике и повседневной жизни. Особую роль исполняла «четвёртая власть» - районка «За коммуну». Она находила вредителей везде: на фабрике, на транспорте, в торговле, в местной промышленности, в каждом колхозе, МТС и совхозе. «С врагами и их пособниками, - призывала газета, - нужно расправляться со всей жестокостью революционной законности».
Граждане в большинстве, конечно, осознавали, что ими манипулируют на собраниях, но молчали. На чаше весов было попадание в черный список НКВД с вероятностью лишения свободы или расстрела, а на другой – совесть, честь, достоинство… (продолжите сами, читатель). Первая чаша перетягивала. Прививка верноподданности и предательства была сделана. С такими результатами коммунистического преображения человека страна подошла к началу войны. Об этом размышлял А. Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ»: «Массовая парша душ охватывает общество не мгновенно. Еще все 20-е годы и начало 30-х многие люди у нас сохраняли душу и представления общества прежнего: помочь в беде, заступиться за бедствующих... Есть какой-то минимально необходимый срок растления, раньше которого не справляется с народом великий Аппарат. Срок определяется и возрастом еще не состарившихся упрямцев. Для России оказалось нужным 20 лет. ...Оценивая 1937 год для Архипелага..., можно признать, что именно этот год сломил душу нашей воли и залил ее массовым растлением».
Когда запускается большой лавинообразный процесс, в жернова репрессий мог кто-то попасть случайно, в том числе и сторонники советской власти. Случайных среди боровчан мы не находим. Многие были участниками восстания 1918 года, прошли через террор раскулачивания и коллективизации, Лубянку, лагеря, спецпоселения, и всей душой ненавидели советскую власть. Органы отслеживали каждого замеченного в антисоветских настроениях. Случайным мог быть лишь вердикт «тройки»: 8 лет, 10 или расстрел - в зависимости от квоты. Обвиняли их тогда не за мнимые грехи, как порой принято представлять, по этому же псевдо-основанию реабилитировали, стыдливо не называя действительных причин арестов – антисоветские настроения.
Противников советской власти тогда назвали врагами народа, но и до сих пор «профессиональные» патриоты из прошлого считают эти понятия тождественными и даже оправдывают террор, не допускают мысли, что при иной внешней политике войны бы не было. К сожалению, никто у нас не помогает людям разобраться, суть вопроса остается сокрытой. В нынешней боровской районке, например, решили, что народу не нужно знать о масштабах, сути и характере репрессий и наложили запрет на публикации.
Кто были уничтоженные? Самые нравственные, честные, мужественные, верившие во врождённые представления о добре и зле, совести и справедливости, понимавшие моральную обязанность противодействовать тирании. Лишали жизни, имущества и свободы тех, у кого было собственное мнение, независимая позиция, кто понимал взаимосвязь между явлениями, умел делать выводы, нести ответственность за себя, кто имел чувство человеческого достоинства и самоуважения, кто активно противостоял насилию и лжи. Они, не вписывались в координаты тоталитарной системы СССР, отличались активностью, заметной в рамках своей среды, и имели мужество не держать язык за зубами. Они говорили: «пусть расстреляют, но я сделаю то, что требует от меня мое достоинство». Борьба с режимом была подвигом, и это были богатыри духа (не то, что нынешнее племя, - скажем так, слегка перефразируя поэта). Дети страшных лет России - подлинные Ум, Честь, Достоинство и Совесть народа!
на сайте историка Марка Солонина (20.04.13) http://www.solonin.org/other_v-ovchinnikov-prbityie-pulyami
Боровский район Московской области (в 1944-м вошедший в состав вновь образованной Калужской области) - район аграрный, мелкая местная промышленность, колхозники, огородники, кустари - рядовые безвестные труженики самых разных профессий.
Аксенов Дмитрий Иванович, 63 лет (здесь и далее возраст на 1937-й год), житель с. Совьяки, крестьянин и веревочный мастер в артели. В 31-м году арестован по обвинению, что, «будучи по своей идеологии чуждым Соввласти среди крестьян, проводил систематическую противосоветскую и противоколхозную агитацию» - 5 лет ссылки. В 38-м году обвинялся в том, что «будучи враждебно настроенным к мероприятиям политики советской власти, среди окружающих его лиц занимался контрреволюционной антисоветской деятельностью, распространял клевету против коммунистов, группировал вокруг себя церковников и бывших участников контрреволюционного кулацкого восстания». Приговор: расстрел.
Аксёнов Дмитрий Афанасьевич, 73 года, из села Совьяки, приговорённый в 37-м к расстрелу, говорил: «На кой чёрт работать на коммунистов, всё равно, придёт осень, всё свезут по заготовкам, а колхозники будут сидеть голодными. Скоро будет война, и советской власти больше тогда не существовать… На кой чёрт мне идти на выборы, всё равно по моему не будет, кого хотят коммунисты, того и выберут, ну да ладно, всё равно времени осталось немного. Скоро начнётся война, тогда обязательно советскую власть уничтожат, вот тогда-то мы коммунистов и передушим».
Аксёнов Козьма, 45 лет, говорил: «Скорей бы война, власть переменится, жизнь старая придёт, вот тогда я своё возьму обратно, Соввласть крестьянину много насолила, но за всё будем рассчитываться с ней».
Болдаков Василий, 54 года, житель г. Боровска, огородник, арестован в 37-м по обвинению в «проведении антисоветской деятельности, распространении клеветы против Советской власти, высказывании пораженческих настроений». Расстрелян.
Борзов Ульян, 48 лет, житель г. Боровска, бывший дьякон, на момент ареста в 37-м без определённых занятий. Обвинение во враждебном настрое к существующему строю и в том, что «состоял в контрреволюционной повстанческой организации, занимался вербовкой антисоветски настроенных людей на борьбу с Соввластью» - 10 лет.
Борисов Иван, 46 лет, житель д. Загрязье, зав. складом на лесопильном заводе. В 33-м году обвинялся в«проведении антисоветской агитации против коллективизации, дровомясохлебозаготовок, займа, налогов и др. хозполиткомпаний и мероприятий Партии и Соввласти» - 3 года (условно). В 37-м обвинён во «враждебном настрое к мероприятиям советской власти, высказывании пораженческих настроений по отношению к СССР» - 10 лет.
Бочаров Спиридон, 61 год, житель д. Климкино, уборщик на фабрике, в 37-м обвинен в проведении контрреволюционной работы, антисоветской агитации, распространении провокационных слухов о войне и свержении Советской власти – расстрелян.
Буданов Семён, 47 лет, житель д. Высокое, работал в колхозе. В 33-м обвинён в проведении «антисоветской агитации против коллективизации, заготовок и других мероприятий партии и Советской власти, направленных в частности к подрыву колхоза» - 3 года. В 37-м обвинён в проведении контрреволюционной агитации пораженческого характера, направленной на подрыв колхозного строительства и существующего государственного строя - расстрел.
Бычков Сергей, 50 лет, уроженец села Добрино, крестьянин. В 31-м обвинён в том, что «вёл систематическую антисоветскую агитацию, направленную против проводимых мероприятий Соввласти на селе. Регулярно срывал собрания по перевыборам советов, по вопросу коллективизации, по хлебозаготовкам и трудгужповину, по самооблажению, по займам, по единовременному сбору на культурно-хозяйственные нужды и др., вёл систематическую обработку группы крестьян-середняков в антисоветском духе». Осуждён на 5 лет ИТЛ. В 37-м на момент ареста определенных занятий не имел, обвинен в «проведении активной контрреволюционной работы, распространял гнусную клевету на существующий государственный строй, Советскую власть, а также на колхозы и колхозное строительство». Расстрелян.
Валяйчиков Семен, председатель правления артели «Красный кустарь», арестован в 37-м за то, что «будучи враждебно настроенным к политике советской власти, в 1918 году принимал деятельное участие в контрреволюционном кулацком восстании, вызывая крестьян выступать против советской власти. В настоящее время среди окружающих его лиц преимущественно кулаков занимается контрреволюционной деятельностью, направленной на срыв проводимых мероприятий советской властью, выражая недовольство существующим строем» - 10 лет ИТЛ.
Братья Глухаревы - Григорий (1879 г.р.) и Иван (1885 г.р.) - уроженцы Боровска. В 29-м оба были арестованы по обвинению в «систематическом проведении антисоветской агитации», приговорёны к 3 годам ссылки. Вернувшись из ссылки, Григорий работал грузчиком на кирпичном заводе, в 37-м, обвинён в«проведении контрреволюционной деятельности среди населения и рабочих завода, антисоветской деятельности, высказывании пораженческих настроений по отношению к СССР». Заключён в ИТЛ на 10 лет. Арестован и Иван за «проведение контрреволюционной агитации» - те же 10 лет.
Головтеев Николай, 1894 г. р., уроженец и житель г. Боровска, по профессии кожевник. Арестован в 36-м за«пораженческие, террористические настроения». Находясь в заключении, арестован вторично по обвинению в проведении антисоветской агитации и осужден к 7 годам лишения свободы. Арестован и в третий раз за то, что«будучи осужден за контрреволюционные высказывания в лагере и помещен в изолятор, систематически занимался контрреволюционными разговорами, высказывал резкую ненависть к существующему строю и вождям партии и правительства. Предсказывал гибель Советской власти через восстание внутри страны и приход к власти фашизма. Кроме того, готовился к групповому побегу» - расстрел.
Головтеев Прокофий (брат Николая Голофтеева) 60 лет, кожевник, арестован в 38-м по обвинению «в проведении контрреволюционной антисоветской агитации». Расстрелян.
Горячев Матвей, 61 год, житель д. Аристово, работал в колхозе. Арестован в 32-м по обвинению в «проведении антисоветской деятельности во вред колхоза путем растраты колхозных денег и расхищения промтоваров» - 3 года. Во второй раз арестован в 37-м, на момент ареста проживал в г. Москве, работал на заводе. Обвинялся в том, что, «будучи враждебно настроенным к политике ВКП/б и советскому правительству, среди окружающих его лиц занимался контрреволюционной антисоветской деятельностью, направленной на развал и разложение колхоза, среди населения высказывал пораженческие настроения по отношению к СССР, проводил подрывную работу в колхозе» - 10 лет.
Драло Александр, 1894 г. р., житель деревни Борисово, работал в колхозе. Арестован в 37-м по обвинению в том, что «вернувшись из ссылки по-прежнему занимался контрреволюционной деятельностью. Среди населения высказывал контрреволюционные настроения, группировал вокруг себя вернувшихся из ссылки кулаков и отсталую часть деревни, среди которых проводил контрреволюционную антисоветскую агитацию и распространял гнусную клевету о свержении Советской власти во время войны».
Ларионов Борис, 37 лет, житель д. Ивакино, счетовод, арестован в марте 38-го по обвинению в проведении контрреволюционной деятельности и антисоветской агитации, высказывании пораженческих настроений с террористическими намерениями в отношении членов ВКП(б) – расстрел.
Лисицын Георгий, 35 лет, житель г. Боровска, заместитель директора в Боровском отделении «Москино», арестован в 37-м по обвинению в «активной контрреволюционной деятельности, среди населения, высказывании клеветнических настроений о связях вождей партии с германским правительством и о превращении СССР в колонию Германии» - 10 лет.
Самым упорным на протяжении всех 30-х годов был слух о том, что скоро будет война, иностранные армии вторгнутся в Россию, колхозы будут отменены. Обвинительные заключения пестрят формулировками: «будучи враждебно настроенным»; «высказывания пораженческого характера по отношению к СССР»; «провокационные слухи о войне, о гибели советской власти»…
Что стоит за этими клише? Из протоколов допросов подследственных и свидетелей, выясняется, что обвиняемые ждали войну и уповали на внешнее вторжение, как на средство избавления от правящего режима. Просто иного выхода не видели. Женщины в своём неприятии советской власти были солидарны с мужчинами и категоричны. Исаева Ксения, 1882 г. р., жительница деревни Медовники. В 31-м осуждена на 2 года лишения свободы и конфискации всего имущества. В 38-м арестована по обвинению, что «будучи крайне враждебно настроенной к мероприятиям Советской власти и партии, среди окружающих её лиц занималась контрреволюционной антисоветской деятельностью, распространяла гнусную контрреволюционную клевету против Советской власти, проводила подрывную работу среди колхозников, группировала вокруг себя бывших кулаков, церковников и участников контрреволюционного кулацкого восстания» - 10 лет ИТЛ.
Ещё примеры. В деревне Аристово Данилов Иван вместе с братьями Попко Иваном и Григорием заявляли: «При Соввласти невозможно стало жить, нас крестьян позадавили налогами, а товаров в кооперативах нет, нужно добиваться смены власти, а сменить мы можем её тогда, если настанет война». В деревне Добрино Бычков Сергей говорил: «Кто пойдёт в колхоз, тот попадёт в руки антихриста. Советской власти скоро конец, а у власти сидит всякая шпана. Вот начнётся война, и большевикам обязательно свернут голову».Закревский Григорий, возчик дров, на собрании лишенцев-кулаков в балабановской чайной, где собирались Клеймёнов И.Г., Заворотнишев В.С., Федотов А.М., Глухарёв А.А. и Лахтин А.П., говорил: «Вот скоро будет война, тогда наши дела поправятся» (Глухарёв А.А будет расстрелян в 37-м). В чайной деревни Киселёво систематически собирались Лобов В.М., Светлов И.М., Маргузов К.П., Шагов А.Е. Избавление крестьянства из-под ярма барщины они находили только в войне, которая, как считал Алексей Шагов, должна быть со дня на день.
Такие высказывания разве не отвечают на вопрос - зачем нужен был террор 37-го года. Вождь готовился к войне, полагал, что она нужна и неизбежна, и преследовал цель ликвидировать основы для потенциальной «пятой колонны», а в неё, как видим, готовы были влиться подвергшиеся притеснениям раскулаченные, лишенцы, церковнослужители и верующие, депортированные, социально опасные и другие.
Террор 37-38 годов по числу жертв намного превзошел атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Сталинские историки понимали мотивы чистки и трактовали террор, как необходимый, приравнивая содеянное к выигранному крупному сражению. По плану геноцида (Приказ НКВД №00447 от 30 июля 1937 г.) были задания по регионам. Исходя из пропорции населения, в Боровском районе по первой квоте надлежало уничтожить физически 17 человек и заключить в лагеря около 100. Но это задание, а уничтожили 80 и ещё минимум 28 уроженцев района, арест которых настиг за пределами малой родины.
Прелюдией Большого террора, как известно, были громкие показательные процессы в 36-м - начале 37-го годов, инициированные и управляемые руководством страны. На местах низовые парткомы организовали в трудовых коллективах района негодование общественности, которая о деяниях фигурантов процессов ничего не знала, но была якобы (по газетным версиям) возмущена и требовала расстрела. Затем последовала компания по выявлению виновников многочисленных проблем в экономике и повседневной жизни. Особую роль исполняла «четвёртая власть» - районка «За коммуну». Она находила вредителей везде: на фабрике, на транспорте, в торговле, в местной промышленности, в каждом колхозе, МТС и совхозе. «С врагами и их пособниками, - призывала газета, - нужно расправляться со всей жестокостью революционной законности».
Граждане в большинстве, конечно, осознавали, что ими манипулируют на собраниях, но молчали. На чаше весов было попадание в черный список НКВД с вероятностью лишения свободы или расстрела, а на другой – совесть, честь, достоинство… (продолжите сами, читатель). Первая чаша перетягивала. Прививка верноподданности и предательства была сделана. С такими результатами коммунистического преображения человека страна подошла к началу войны. Об этом размышлял А. Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ»: «Массовая парша душ охватывает общество не мгновенно. Еще все 20-е годы и начало 30-х многие люди у нас сохраняли душу и представления общества прежнего: помочь в беде, заступиться за бедствующих... Есть какой-то минимально необходимый срок растления, раньше которого не справляется с народом великий Аппарат. Срок определяется и возрастом еще не состарившихся упрямцев. Для России оказалось нужным 20 лет. ...Оценивая 1937 год для Архипелага..., можно признать, что именно этот год сломил душу нашей воли и залил ее массовым растлением».
Когда запускается большой лавинообразный процесс, в жернова репрессий мог кто-то попасть случайно, в том числе и сторонники советской власти. Случайных среди боровчан мы не находим. Многие были участниками восстания 1918 года, прошли через террор раскулачивания и коллективизации, Лубянку, лагеря, спецпоселения, и всей душой ненавидели советскую власть. Органы отслеживали каждого замеченного в антисоветских настроениях. Случайным мог быть лишь вердикт «тройки»: 8 лет, 10 или расстрел - в зависимости от квоты. Обвиняли их тогда не за мнимые грехи, как порой принято представлять, по этому же псевдо-основанию реабилитировали, стыдливо не называя действительных причин арестов – антисоветские настроения.
Противников советской власти тогда назвали врагами народа, но и до сих пор «профессиональные» патриоты из прошлого считают эти понятия тождественными и даже оправдывают террор, не допускают мысли, что при иной внешней политике войны бы не было. К сожалению, никто у нас не помогает людям разобраться, суть вопроса остается сокрытой. В нынешней боровской районке, например, решили, что народу не нужно знать о масштабах, сути и характере репрессий и наложили запрет на публикации.
Кто были уничтоженные? Самые нравственные, честные, мужественные, верившие во врождённые представления о добре и зле, совести и справедливости, понимавшие моральную обязанность противодействовать тирании. Лишали жизни, имущества и свободы тех, у кого было собственное мнение, независимая позиция, кто понимал взаимосвязь между явлениями, умел делать выводы, нести ответственность за себя, кто имел чувство человеческого достоинства и самоуважения, кто активно противостоял насилию и лжи. Они, не вписывались в координаты тоталитарной системы СССР, отличались активностью, заметной в рамках своей среды, и имели мужество не держать язык за зубами. Они говорили: «пусть расстреляют, но я сделаю то, что требует от меня мое достоинство». Борьба с режимом была подвигом, и это были богатыри духа (не то, что нынешнее племя, - скажем так, слегка перефразируя поэта). Дети страшных лет России - подлинные Ум, Честь, Достоинство и Совесть народа!
на сайте историка Марка Солонина (20.04.13) http://www.solonin.org/other_v-ovchinnikov-prbityie-pulyami